Старпом

dzagy, если только можете - ни в коем случае не меняйте! Оригинал чудесен, столько юмора, самоиронии и подводных камней... Это я так, для не владеющих товарищей. И для опыта и подтягивания языка.

Вскоре началась подготовка к съемкам. Я достал старые фотографии Спока и отправился к парикмахеру. Фредди Филипс, мой друг и гример со времен "ТОС", снова приступил к работе. Он сделал новые слепки моих ушей. Последовало множество интервью, в которых всегда задавали два вопроса: как вы себя чувствуете, собравшись через одиннадцать лет, и было ли такое в истории, чтобы сняли фильм на основе сериала? (Ответ номер один – великолепно! Ответ номер два – да, очень дешевый и провальный фильм "Бетмен") Вот только "СТ: ПФ" не был дешевым. Было решено, что мы получим лучшие спецэффекты, так что только на них потратили миллионы. Был разработан новый дизайн костюмов – мне они показались довольно щегольскими, хотя другие обозвали их "однотонные пижамы". С наших ног сняли слепки и сшили новую обувь, хотя ее почти не было видно под ??? Еще мы полностью переделали транспортатор. В шестидесятых, когда был снят сериал, транспортатор придумали для простой, быстрой и дешевой высадки десанта на планету и подъема обратно. Ведь съемки приземления или взлета самой "Энтерпрайз" обошлись бы несравненно дороже. Эффект транспортаторного луча представлял собой простое рассеивание. Актеры постепенно "исчезали" с одного места и так же постепенно "появлялись" в другом на фоне блесток ценой в пару центов. Но для "СТ: ПФ" операторы и разработчики спецэффектов проводили бессчетные дни и часы, снимая пробные кадры в транспортаторной – так, словно этого никогда раньше не делали. Впрочем, одну трату я полностью поддерживал (в сериале мы не могли себе этого позволить): большая групповая сцена, в которой Кирк обращался ко всему экипажу "Энтерпрайз". Четыреста верных фанов "Стар трека" (включая Биджо Тримбл, которая организовала письменную кампанию "Спасите Стар трек") получили награду за свою многолетнюю поддержку – их пригласили сыграть в этой сцене. Все, что мы делали, оказывалось в центре внимания. Персис Кхамбатту, бывшую мисс Индия, еще давно пригласили в состав злополучного "Стар трека II". Теперь она должна была сыграть навигатора Айлию и для роли побрилась налысо. Фотографии ее с бритой головой появились повсюду. Массовая сцена с участием фанатов вызвала не меньший отклик. Меж тем продолжалась работа над сценарием. Можно ли было вписать Спока в уже придуманный сюжет? Как оказалось, да. Идею с нервным срывом отбросили, и вместо этого мы увидели Спока, погруженного в древний мистический вулканский ритуал Колинар – достижение полной безэмоциональности. Спок откажется от него, когда почувствует, что нужен на борту "Энтерпрайз" – и таким образом присоединится к основному сюжету. Возвращение Спока на "Энтерпрайз" было необычайно драматично. Он поднимался на борт мрачнее черной тучи – и в столь же черном одеянии. Когда в кинотеатрах доходили до этой сцены, зрители дружно замирали, надеясь на какую-то разрядку, знак прежней дружбу между вулканцем и экипажем "Энтерпрайз", на стычку с доктором Маккоем. Но напрасно. До самого конца Спок оставался таким же суровым и мрачным, каким он сошел с площадки транспортатора, прошел мимо радостного Чехова, не ответив на приветствия команды. Когда началась съемка, нам, актерам, казалось, что мы все время стоим на мостике "Энтепрайз", пялясь в пустой экран, который потом заполнят удивительные спецэффекты. Работа, честно говоря, навевала тоску. Откуда такая мрачность, такое тяжелое впечатление? Ни энергии, ни смеха, ни радости? Я думаю, причиной стало чувство, что мы делаем Нечто Исторически Важное. Если в сериале все очень зависело от ежедневной работы творческого коллектива – сценаристов, режиссеров и актеров – то фильм словно выскальзывал из рук. Мы не могли полностью гарантировать высокий результат – и это истощало наши силы. Мы были пассажирами, и не могли толком ни управлять своим путешествием, ни понять его до конца. И все же мы взялись за работу и работали на совесть. Билл Шатнер и я без конца вносили предложения, как лучше сыграть ту или иную сцену. Одни предложения принимали, другие нет. Одна принятая идея касалась сцены почти в самом конце фильма. В ней зонд Виджер (уже представленный Персис Кхамбаттой) топал ногой на капитанском мостике, требуя "Подчиняйтесь мне!". В сценарии был прописан длинный разговор, в котором мы пытались урезонить Виджера, - довольной скучный. Вместо этого Спок говорит: - Капитан, Виджер действует как ребенок. Я предлагаю обойтись с ним как с ребенком. И Кирк отвечает: - Отлично! Всем покинуть мостик! И все расходятся, не обращая ровно ни какого внимания на вспышку гнева Виджера, как родители не обращают внимания на орущего ребенка. Сцена стала быстрой, ясной и смотрелась куда интереснее, чем бесконечные разговоры Кирка и Спока с Виджером. Некоторые наши с Биллом предложения были сняты как альтернативные сцены, некоторые так и не вошли в фильм. Потом, когда "СТ: ПФ" вышел на видео для домашнего просмотра, многие сцены были добавлены, включая одну мою импровизацию. В ней Спок проливал скупую слезу, говоря "Я оплакиваю Виджера как брата". Таким образом я пытался показать, что Спок мог быть своеобразным двойником Виджера. Я надеялся, это прольет свет на сюжет и поможет зрителям понять, что собственно случилось. И в самом деле после выхода видео я получил много откликов от зрителей, они говорили "Ах, так вот о чем был фильм!". Меж тем, пока мы с Биллом импровизировали, Джин Родденберри и Гарольд Ливингстон следили, чтоб все было вовремя записано, а Боб Вайз откладывал снятые куски. Наконец наступил последний день съемок. По графику мы должны были снимать финальную "афористичную" сцену на мостике "Энтерпрайз". По сценарию Кирк предлагает Маккою вернуться на Землю, где тот планировал выйти в отставку. Маккой отказывается, говоря, что раз он уже на борту, то может и остаться. Затем Кирк обращается к Споку и предлагает отвезти его на Вулкан, и Спок отвечает, что в этом нет необходимости, поскольку его дела на Вулкане закончены. Подразумевалось, что экипаж снова вместе и готов лететь навстречу новых приключениям. Это было хорошее окончание, но совершенно не смешное. Во время последней репетиции перед съемками я наконец услышал голос Спока – это означало, что я правильно почувствовал характер и отношения. Так что я решил рискнуть. Камеры включились, и началась съемка серьезной сцены под наблюдением Боба Вайза и Джина Родденберри. Кирк подал реплику, Маккой ответил, потом Кирк обратился к Споку и предложил отвезти его на Вулкан. И я, - а вернее Спок – ответил: - Я решил остаться на "Энтерпрайз", капитан. Если доктор Маккой остается на борту, мое присутствие также необходимо. На площадке засмеялись – но я увидел, что Джин и Боб Вайз переговариваются шепотом, и понял, что реплика обречена. Боб вынес вердикт: - В свете предыдущего содержания фильма шутка неуместна. Сцена была снята по сценарию. Спок: Я сказал что-то неприемлемое? Нимой: Нет-нет, Спок. Я думаю, это была отличная идея. Спок: тогда почему ее отвергли? Нимой: Это было художественное решение. Не от нас зависело. Возможно, оно бы хорошо сыграло – но теперь уже не узнать. Спок: Жаль. Решено было, что даже если нам помешают наводнение и извержение вулкана, фильм выйдет седьмого декабря. Это решение привели к неприятным последствиям. Когда съемки уже подходили к концу, Роберт Вайз обнаружил, что спецэффекты выполнены на совершенно неприемлемом уровне, особенно учитывая, что они обошлись в пять миллионов долларов. Работу передали двум другим компаниям, и они принялись работать семь дней в неделю, чтоб вовремя закончить фильм. Они сделали впечатляющие спецэффекты – пожалуй, даже слишком впечатляющие, фильм был переполнен бесконечными кадрами эффектов. К сожалению, у Роберта Вайза не было времени, чтоб проверить результат, так что фильм оправдывал затраты "Парамаунт" – но не так, как хотелось. Многие из съемочной группы прилетели в Вашингтон, округ Колумбия, на торжественную премьеру с красной дорожкой и вечеринкой в Смитсонианском музее воздуха и космоса. Фильм рекламировали с размахом, ожидания публики были огромны. И когда я сидел в кинотеатре, готовясь впервые увидеть фильм, воздух был напоен предвкушением. "Пожалуйста, - безмолвно просил я, - пожалуйста, будь хорошим". Передо мной сидел Билл Шатнер. Едва погас свет, мы пожали руки на удачу – и началось. Что я запомнил из увиденного? Невероятные кадры с "Энтерпрайз", внушительной и прекрасной, как никогда раньше. И еще кадры с "Энтепрайз", внушительной и впечатляющей. И еще кадры… В конце концов спецэффекты утомили. Аудитория встретила одобрительным гулом выход корабля из дока, но сюжет так и не разогнался, и химия между персонажами не вышла на передний план. Принес ли фильм прибыль? Да. Реклама и ожидания привлекли большую аудиторию, но ненадолго – а затем все закончилось. Фильм не шел ни в какое сравнение с успехом «Звездных войн», хоть и был сделан довольно прилично. Тогда я думал, что в последний раз снял уши Спока. Полнометражный «Стар трек», которого так долго ждали, был сделан. И я сказал себе: «Вот и все».

Я думаю, мы оба чувствовали облегчение из-за того, что общались не наедине. После малоприятных событий вокруг "Стар трек: Фаза 2" и "Квестор" нам обоим было не по себе. Мы немного пообщались и Джефф перешел к делу. - Итак, Леонард, ты прочел сценарий? - Да, вчера. - И что ты думаешь? Я знал, что он обязательно спросит. Первым порывом было ответить, что сценарий очень плох, но я понимал, что это будет слишком похоже на жалобу. И тогда, в дипломатическом озарении, я ответил вопросом на вопрос: - Вы планируете это снимать? - Да, - хором ответили Джефф, Джин и мистер Вайз и Джефф поспешил добавить: - Конечно, будут еще изменения… Он и мистер Вайз в общих чертах набросали их. - А что вы хотите сделать со Споком? – продолжал я. Катценберг и Вайз повернулись к Джину, тот поерзал в кресле, словно его застали врасплох. - Ну, - проговорил он, будто защищаясь, - когда пятилетняя миссия закончилась, Спок вернулся на Вулкан, чтоб полностью очистить свое сознание от человеческих эмоций. И пытаясь достичь чистой логики, он в конце концов получил вулканский аналог нервного срыва. Тихий голос зазвучал в у меня в голове. Спок: Нервный срыв? Это какое-то разговорное слово на старо-земном? Что это значит? Нимой: Спок, поверь, ты не захочешь это узнать… Я глубоко вздохнул и ответил: - Не уверен, что наши будущие зрители захотят увидеть Спока с искалеченным сознанием. Честно говоря, у меня совершенно не лежало к этому сердце, история унижала присущее Споку достоинство. К тому же он не играл никакой роли в сюжете. Одно из главных неписаных правил хорошей драмы гласит, что каждый персонаж должен сделать свой вклад в развитие сюжета – иначе в нем нет нужды и его можно вычеркнуть. Возвращение Спока на Вулкан было хорошей идеей, но никак не связывалось с историей Виджера (сокращение от Вояджера, земного зонда, который был захвачен инопланетным зондом и стал сверхмощным, отчего у наших героев и возникли трудности). Как мой персонаж вписывался в общую картину? - Это только задумка, - принялся уверять меня Джин, обменявшись быстрыми взглядами с остальными. Катценберг и Вайз поспешили поддержать его: - Если хочешь, мы можем обсудить что-то другое… В это момент Джефф поднялся и сообщил, что у него назначена еще одна встреча. Он предложил Джину пойти с ним, что Родденберри и сделал с видимым облегчением. (На самом деле мы с Джеффом предварительно договорились, что если дело не пойдет на лад, он оставит нас с Бобом Вайзом для приватного разговора – и я очень рад, что это случилось). Когда мы с мистером Вайзом остались одни, я спросил его, что он думает о сценарии и о предложении Джина для Спока. Я не хотел показаться грубым или наглым перед спокойным, достойным режиссером, которого я так уважал. Он, очевидно, также ничем не хотел меня обидеть. Так что у нас состоялась неловкая, но искренняя беседа. - Нам предстоит еще много работы над сценарием и над историей Спока, - признал он , но за этим не стояло обсуждения деталей. Мы поговорили еще немного, я пытался понять его намерения, но так и не утвердился в мысли, что сценарий можно улучшить. Тем не менее я проникся симпатией и доверием к этому приятному и очевидно честному человеку. Когда наша беседа подошла к концу, я откровенно признался: - Я не знаю, как поступить. - Поднимайтесь на борт, - проговорил он с такой обезоруживающей искренностью, что я решил довериться чутью. - Хорошо. Я так и сделаю. Я решил так еще и потому, что не испытывал ни малейшего желания столкнуться с реакцией публики на то, что я единственный из оригинального состава отказался участвовать в фильме. Мне хватило бури вокруг "Я не Спок". Мы пожали руки и мистер Вайз ушел. Но я все еще не был один… Спок: Ты принял решение, важное для нас обоих. Нимой: Другими словами, в хорошенькое дельце ты втянул нас в этот раз, Олли. Спок: Прошу прощения? Нимой: Не обращай внимания. Спок: Что мы теперь будем делать? Нимой: Пожалуй, мы начнем с восстановления внешнего вида. Грим, уши, прическа. Потом приступим к обсуждению сценария… Как тебе? Спок: Довольно беспокойно, особенно для того, кто привык контролировать происходящее… Нимой: И не говори. Через несколько недель после этой встречи весь актерский состав вместе с Родденберри и Робертом Вайзом появился на большой пресс-конференции в "Парамаунт". Там также присутствовали Майкл Эйснер, глава "Парамаунт", и его босс Чарльз Блюдорн, президент компании "Галф энд Вестерн". Билл Шатнер, Джин Родденберри, мистер Вайз и я встретились в кабинете Майкла Эйснера, а затем присоединились к остальным за длинным столом перед целой топлой журналистов. Майкл Эйснер – высокий, худой, нервный мужчина – придумывал остроумные ответы быстрее, чем "Энтерпрайз" набирала крейсерскую скорость. Конечно, это позволило ему блестяще разрешить ситуацию. Он в нескольких фразах рассказал о возвращении "Стар трека" в виде полнометражного фильма с оригинальным актерским составом, затем предложил задавать вопросы. Кто-то спросил Роберта Вайза о бюджете фильма, и он ответил: - Что-то около пятнадцати миллионов долларов. - Хм, - проговорил Эйснер, - интересно, что он имел в виду – "пятнадцать миллионов, подумать только!" или "подумаешь, пятнадцать миллионов". Вся толпа откликнулась смехом. Никто и подумать не мог, что на самом деле бюджет взлетит до сорока пяти миллионов! В конце один из репортеров спросил: - Мистер Нимой, вы подписали контракт последним из актеров и после долгих переговоров. Можете рассказать нам, что заняло так много времени? Я ждал подобного вопроса, и утром, в душе (где мне приходят в голову лучшие идеи), придумал ответ. Я решил, что хочу начать с чистого листа (игра слов получилась), не вспоминая прошлые обиды. Так что я сказал – правда, без одобрения Спока: - Мы довольно быстро пришли к соглашению, но почтовое сообщение между Землей и Вулканом очень медленное. Как я и надеялся, все засмеялись. Потом, уже после конференции, Чарли Блюдорн торжественно обнял меня и сказал: - Сегодня ты не посрамил своей профессии. Я был счастлив. Наш экипаж собрался впервые за одиннадцать лет, все были на подъеме, несмотря на то, что нас ожидало беспокойное космическое путешествие.

Я пошел на утренний сеанс в Манхеттене и, честно говоря, увиденное меня просто потрясло, как и всех зрителей. "Звездные войны" – это замечательно фильм, в котором соединились великолепные образы, хороший сюжет и невероятные спецэффекты. Вместе со всеми зрителями я смеялся и радовался и чудесно провел время. И я сказал себе "Тебе скоро позвонят ребята из "Парамаунт". Так и случилось. К счастью для всех, мне позвонил молодой человек по имени Джеффри Катценберг. - Как вы посмотрите на то, - спросил он, - если я приеду в Нью-Йорк с вами поговорить? Я хочу увидеть вас в "Экусе". Какой актер отказался бы на моем месте? Как потом оказалось, Джефф был обескураживающее непосредственен. Парень с комплекцией жокея и неиссякаемой энергией, он быстро соображал и не колеблясь озвучивал свом мысли. Правда, в день приезда в Нью-Йорк он больше слушал меня, чем говорил сам. Он не рисовался, но дал понять, что хочет быть искренним и полезным. Мы откровенно обсудили мои сложности со студией. Мы проговорили несколько часов, и затем он спросил, не хочу ли я взглянуть на сценарий. Мне было неловко знакомиться со сценарием, пока идет судебный процесс, что я и сообщил Джеффу. Его устроили мои объяснения и мы расстались добрыми друзьями. Меж тем я отыграл пьесу и отправился в Сан-Франциско на съемки "Вторжения похитителей тел", римейка классического фантастического фильма 50-х. Конечно, мне снова позвонили представители "Парамаунт", но я стоял на своем: невозможно обсуждать новый контракт до окончания судебного процесса. Нарастало напряжение. Стало известно, что сценарий к новому фильму в работе и все актеры готовы подписать контракты. Хотел я, чтоб Энтерпрайз ушел в полет без меня? Нет. Но я верил, что ситуация скоро изменится к лучшему. В качестве режиссера был приглашен Роберт Вайз (режиссер фильмов "Звуки музыки" и "День, когда земля остановилась"). Мистер Вайз был на моей стороне. Он считал, что Спок очень важен для будущего фильма, и настоял на том, чтоб в его контракте было прописано, что студия должна приложить все усилия для разрешения моего дела. Стало точно известно, что весь оригинальный актерский состав подписал контракты. Сценарий был завершен, все были на местах – кроме Спока. Мне снова позвонили. Буду ли я читать сценарий? Но я настаивал: сначала нужно закончить судебный процесс. Наконец мне позвонил адвокат. - Послушай, Парамаунт демонстрирует добрые намерения. Ты прочтешь сценарий, если они уладят дело? Да. Четырьмя днями позже, вечером пятницы, судебный процесс был окончен и адвокат принес мне чек. Еще через час прислали сценарий. Я сел и прочел его за ночь. Я столкнулся с двумя проблемами. Во-первых, сама история оказалась не особо интересной. Во-вторых, в ней не было Спока. На следующий день, в субботу, ко мне пришли Джин Родденберри, Роберт Вайз и Джеф Катценберг, чтоб обсудить сценарий и мое участие в фильме. Но перед ними появился еще один посетитель. Нимой: Спок… Это ты? Спок: Полагаю, да. Ты меня не узнал? Нимой: Узнал, конечно, но ты какой-то… Не могу толком описать. Спок: По моим ощущениям – расфокусированный. Но я не считаю это состояние неожиданным. Неприятным, возможно, неудобным, но вполне ожидаемым. Нимой: Почему? Спок: Мы некоторое время были слишком поглощены дополнительными аспектами наших взаимоотношений. Нимой: Прости. Нужно было разобраться со всем этим. Фаны, пресса, продажа символики – тебе это может казаться странным, но этой часть моей работы. Спок: Я пытаюсь понять. Но есть еще одна причина – личность. Нимой: Чья личность? Спок: Наша. Нимой: Не понимаю. Спок: Разделение личностей. Отказ. Книга. Нимой: Ты имеешь в виду «Я не Спок»? Это была всего лишь игра слов, броская идея. Я как раз пытался найти нужные слова, чтобы объяснить… нас с тобой. Наши отношения. Ты почувствовал, что я пытаюсь отказаться от тебя? Прости. Спок: Я бы не стал описывать свои ощущения как чувства. Нимой: Не хотел тебя обидеть. Спок: Я не обиделся. Сейчас я больше интересуюсь теми джентльменами, которые должны скоро тебя навестить. Они хотят, чтобы я появился в их фильме. Возможно, мне лучше встретиться с ними вместо тебя? Нимой: Спок, тебя еще даже в сценарии нет. Спок: Я знаю. Нимой: Тогда с ними лучше встретиться мне. Посмотрим, что мы сможем сделать с твоим появлением… Спок: Хорошо – если ты думаешь, что так лучше. Должен признать, однако, что я с радостью жду своего участия в этом деле и творческой работы. Последние годы тянулись очень медленно. Нимой: Понимаю, что ты имеешь в виду. Спок: Похоже, твои гости прибыли. Ты пойдешь их поприветсовать? Нимой: О чем ты? Я не слышал – (звонят в дверь) – звонка (вздыхает). Хорошо, Спок. Пойдем, посмотрим, с чем они пришли. Я отпер дверь Джину Родденберри, Джеффу Катценбергу и Роберту Вайзу. Мы поздоровались, меня представили мистеру Вайзу, с которым мы раньше не встречались. Это был седой плотный человек, очень спокойный, с мягким голосом – настоящий джентльмен, исполненный достоинства, из-за чего я всегда обращался к нему "мистер Вайз". Я бесконечно уважал и его и его работы в кино, среди которых – "Звуки музыки" и "Вест-сайдская история", отмеченные наградой Академии. Больше всего мне нравился фильм "День, когда Земля остановилась" – классическая картина, которая была, пожалуй, лучшей рекомендацией режиссера "СТ: ПФ". Фильм рассказывал о прилете на Землю представителей высокотехнологичной цивилизации. Они прибыли не для завоевания, а чтобы предупредить людей, заигравшихся с атомным оружием. Чтобы убедить скептичных воинственных землян в своих возможностях, инопланетяне ненадолго отключили всю энергию на планете, кроме тех мест, где это могло угрожать жизни, например, в больницах. Это был знаковый фильм, который заставлял нас задуматься, как мы и наша маленькая планета выглядим в глаза мирных существ, способных к состраданию. (Я не сомневаюсь, что невадская группа по изучению внеземной жизни – и их друзья-пришельцы – отозвалась бы очень хорошо о мистере Вайзе и создателях фильма). Итак, мы пожали руки и расселись. Джин и я тепло поприветствовали друг друга и наша беседа протекала в самом дружелюбном тоне, но, если быть до конца откровенным, он казался взволнованным, усталым и озабоченным. Мне показалось, что он пришел неохотно, только по настоянию Катценберга ("Ты должен пойти с нами, Джин, поможешь заполучить этого парня"). Возможно, он предчувствовал, что у меня еще будут проблемы со всей этой историей.

Глава 10 Спасибо, Джордж Лукас! Спок: Я хотел бы использовать эту возможность публичного выступления, чтобы отметить – я не употребляю ферментированного алкогольного напитка, изготовленного из ячменного солода и хмеля… Нимой: Ты имеешь в виду пиво? Спок: Полагаю, именно это я и сказал. Нимой: Даже никогда не пробовал? Спок: Определенно нет. Нимой: Жаль. Пара кружек помогла бы тебе чуть-чуть улучшить свое мрачное настроение в первом фильме. Мне бы хотелось перейти сразу к истории "Стар Трек: Полнометражный фильм", но для более точного изложения событий я сначала должен прояснить ситуацию с нахлебавшимся пива вулканцем. Пиво? – спросите вы. Спок пьет пиво? Я был удивлен больше всех, когда узнал об этом. История "СТ: ПФ" (обычно фандом с чувством говорит "Стипф") собственно началась в Лондоне, где мы с женой проводили отпуск в 1975 году. В гостиничном баре, если говорить точно, куда я отправился вечером после того, как мы заняли номер. Бармен ухмыльнулся мне – кажется, по-приятельски, – потом подмигнул и понимающе проговорил: - Думаю, вы хотите Хайнекен, мистер Нимой. Я не большой любитель пива, так что совершенно растерялся. - Нет, спасибо, - вежливо ответил я и сделал обычный заказ. Я представить не мог, с чего он взял, что я хочу пива, к тому же не самой распространенной марки. Вскоре это стало ясно. Несколько дней спустя мы встретились с Генри Фондой – он тогда играл на сцене в Барроу (я работал с Фондой тремя годами ранее в телефильме "Скачок Альфа"). После спектакля мы отправились поужинать с ним и его женой . И в какой-то момент Генри сказал: - Я надеюсь, тебе хорошо заплатили за все те рекламные щиты? - Какие щиты, Генри? – Я понятия не имел, о чем он говорил. - Хочешь сказать, ты не знаешь о рекламе Хайнекен? Я вспомнил странный вопрос бармена. - Нет. Определенно нет. Покажешь мне? Он показал. Щиты висели по всему Лондону – большие, сияющие, бросающиеся в глаза. На них были изображены три Спока в стиле "не вижу зла, не слышу зла, не делаю зла". Уши Спока, расположенного слева, были непомерно длинны и свисали, как у собаки. Спок в центре держал кружку пива у рта, а его полуприподнятые уши подавали признаки жизни. Последний Спок самодовольно улыбался, а его уши стояли торчком. Надпись жирным шрифтом смело заявляла: "Хайнекен. Освежит те части, до которых не достанет пиво другой марки". Знакомый голос зазвучал в ушах. Спок: Что это такое? Нимой: Это реклама пива. Спок: Я не уверен, что правильно понял основную мысль. "Освежит те части, до которых не достанет пиво другой марки"? Мои уши, к примеру? Это попытка пошутить? Нимой: Это шутка, Спок. С сексуальным подтекстом. Спок: А. (пауза) Не самое достойное появление на публике. Это с твоего разрешения? Нимой: Нет! Конечно нет! Это как заноза в заднице! Спок: Странное место для проявления дискомфорта. Нимой: Это просто фигура речи. Давай я сам с этим разберусь. Спок. Пожалуйста. Я вытащил свой верный Никон и сделал пару снимков, затем вернулся в отель и сделал пару звонков. Вскоре стало известно, что контракт на эту рекламу заключили в Голливуде. Конечно я знал, что образ Спока используют в рекламе – например, на пачке кукурузных хлопьев «Келлогс» (тоже в Англии). Это было забавно и даже лестно, хоть и пошло. Но я никогда не задавался вопросом, законно ли использовать созданный мной образ без разрешения. Теперь этот вопрос возник. Так что по возвращении в Лос Анжелес я связался со своим верным менеджером Берни Френсисом и тот посоветовал мне обсудить это дело с адвокатом. Я хотел знать, имели они право сделать это? Могу ли я контролировать использование своего персонажа? Адвокат изучил мой старый контракт по «Стар треку» и спросил у Барни, как был задействован мой персонаж. Барни проверил документы и обнаружил очень любопытный факт: мы не получили ни одной выплаты за использование персонажа за последние пять лет. А прежние выплаты были такие мизерные, что мы даже не заметили, когда они перестали поступать. Если вы обратите внимание на даты, то придете к тем же выводам, что и мы: деньги прекратили поступать, когда на «Стар трек», благодаря трансляции по нескольким каналам, обрушилась волна популярности. Адвокат сообщил еще одну потрясающую новость. Оказалось, что после закрытия «Стар трека» Парамаунт не имел права использовать мой образ. Так Парамаунт не только противозаконно зарабатывал на Споке в течение десяти лет, но и не заплатил мне ничего за последние пять лет. Поверьте, мне пришлось не раз звонить представителям Парамаунта. Студия заявила – и я им верю – что ничего не знала о рекламных щитах. Они сказали – и я им верю – что тоже считают эту рекламу спорной и запретят ее. Очевидно, кто-то в Лондонском агентстве действовал без разрешения. Замечательно, ответил я, но как насчет незаконного использования моего образа в течение десяти лет – при том, что за последние пять мне даже не заплатили? Это всего лишь недоразумение, объясняла студия, но мы так и не смогли прийти к согласию. Я был вынужден подать в суд. Теперь прибавьте к этому неприятные истории с "Квестором" и "Стар трек: Фаза II", и вы поймете, почему я не хотел снова связываться с Парамаунт и проектом "Стар трек". Но я знал, что рано или поздно студя обратиться ко мне. Дело в том, что летом 1977 года, когда я играл в нью-йоркской постановке "Экуса", позвонил мой агент. - Послушай, тебе обязательно нужно посмотреть этот новый фильм – "Звездные войны", - сказал он.

Вивиана, Ну, среднее арифметическое будет где-то 24-28.

Пока читала, пришлось поискать по сети информацию о фильмах, проектах и реалиях. Решила поделиться ею. Мои примечания к главе 9 Фильм «Кетлоу» рассказывает о приключениях нахального и обаятельного Кетлоу (Юл Бриннер, который за много лет до Брюса Уиллиса понял, что лысые мужчины чертовски сексуальны). На Кетлоу охотятся шериф (Ричард Кренна, честным взглядом и открытым лицом неуловимо похожий на всех хороших парней от Кларка Кента до Джима Кирка).и Миллер, нанятый противниками Кетлоу и явно помешавшийся на своем задании (Ленард Нимой без комментариев). Кетлоу виртуозно уходит от обоих, по пути шутит, стреляет, завоевывает женщин и влипает в новые неприятности. После головокружительных приключений с индейцами и золотым кладом для всех, кроме Миллера, наступает хеппи-энд. Фильм можно скачать на торрентах и весело провести вечер, сочувствуя «плохому парню». «Скрипач на крыше» - это замечательный мюзикл по мотивам книги Шолома-Алейхема «Тевье-молочник». Грустная и смешная повесть о жизни еврейского местечка (можно скачать, например, здесь - http://lib.ru/INPROZ/ALEJHEM/tevie.txt ). Свое название мюзикл получил в честь известной картины Марка Шагала «Скрипач» (например, здесь - http://art-sniper.livejournal.com/860.html про нее написано немало интересного, включая зеленый цвет лица скрипача, который символизирует воскрешение через творчество). Классика бродвейской сцены, мюзикл выдержал тысячи постановок и превратился в художественный фильм. О мюзикле, его сюжете и персонажах, можно почитать здесь http://www.musicals.ru/index.php?item=116 . Чарльз Броснан. Просто не могу удержаться, чтобы не заметить, что зрелище на испанских пляжах было еще фееричнее: мистер Спок с бородой и в плавках гоняет по пляжу юную парочку в сопровождении Лейлы Каломи! Вот простор для фиков! «Оливер!» - мюзикл по мотивам романа «Оливер Твист» Чарльза Диккенса, популярная и любимая зрителями постановка. Фейгин — хозяин шайки, в которую попадает бедняга Оливер. Подробнее о сюжете можно посмотреть здесь http://www.musicals.ru/index.php?item=127 «Камелот» - мюзикл о короле Артуре и рыцарях круглого стола. Это не сказка, а история любви, дружбы и выбора (Артур, Ланселот и Гвинивера), а еще рассказ о мечте – рыцарском братстве. Подробнее здесь http://www.musicals.ru/index.php?item=1291 http://www.musicals.ru/board/showthread.php?t=2935 «Король и я» - снова мюзикл, история английской гувернантки, которая приезжает в большую семью сиамского короля. Между ней и королем возникает симпатия, а потом и нечто большее. К этому мюзиклу был очень неравнодушен Юл Бриннер, он сделал из него художественный фильм (1956 год) и много раз пел партию короля. «Человек в стеклянной будке» - спектакль по одноименному рассказу Роберта Шоу. Автор вдохновлялся реальными событиями – историей ареста и суда над Адольфом Эйхманом, нацистом, военным преступником, организатором Холокоста. Пьеса много раз ставилась на сцене, по ней был снят художественный фильм с Максимилианом Шеллом (режиссер Артур Хиллер, 1975 год). Название рассказа (и пьесы) – пуленепробиваемая стеклянная будка, в которой находится преступник во время суда. Невил Шют «На берегу» или «На последнем берегу» (встречала оба варианта). Научно-фантастический роман, который показывает последние месяцы жизни мира после атомной войны. Действие происходит в Австралии, которая оставалась в стороне, пока другие горели в ядерном аду. Но теперь на нее надвигается радиоактивное облако. Ничего нельзя сделать, можно только дожидаться смерти. Мрачная, должно быть, штука. Написан в 1957 году, без проблем находится в электронных библиотеках. Пэт Фрэнк «Увы, Вавилон». К сожалению, информации об этом нашла немного. Роман рассказывает об обществе после атомного апокалипсиса. Каждый выживает как может, это мир, в котором выживает сильнейший. Любопытно, что Стивен Кинг в своей «Пляске смерти» упоминает об этом романе как о дающем уверенность: мол, в случае чего мы покажем, чей револьвер быстрее. Разница восприятия налицо. [/b]

Спок: Приветствую. Ты был далеко. Нимой: Да. Играл в Остине, штат Техас. Калигулу. Спок: А. Римский император. Он был сумасшедшим, верно? Нимой: Да. Пьесу написал Камю. Спок: Французский экзистенциалист. Современник Сартра и Жида… И в чем суть пьесы? Нимой: Калигула в своем безумии хотел изменить "положение вещей"… научить людей требовать больше от себя и других. Спок: И как он предлагал это сделать? Нимой (колеблется): Он считал, что действия должны опираться на логику, а не на эмоции. Спок: Блестяще! Я должен перечитать Камю… Нимой (злорадно): Но Калигула безумен – и даже он в конце концов понял, что сбился с пути. Спок: К несчастью, хорошая идея оказалась в руках неуравновешенного человека. Возрастающий интерес к "Стар треку" вызывал у меня противоречивые чувства. Я пытался отделиться от образа Спока и в то же время очень скучал по нему. Я обрадовался его возвращению и тем возможностям, которые появлялись из-за новообретенной популярности "Стар трека". 1972 год был очень важен для проекта, потому что в январе этого года произошло самое первое национальное собрание треккеров в Нью-Йорке. Это была совершенно новая идея – собрать поклонников и устроить в выходные праздник в честь Трека. Организаторы скрестили пальцы и рассчитывали, что наберется хотя бы пятьсот желающих. Их набралось три тысячи. Собрания были особенным проявлением того, что обусловило возрождение Стар Трека. На первом собрании в 1972-м, я вошел в холл, так запруженный людьми, что вряд ли пожарная команда справилась бы с этой толпой. Шквал приветствий застал меня врасплох. На каждое мое движение, каждое слово, каждый жест толпа отвечала криками, аплодисментами, по ней словно пробегал разряд. Это потрясало, захватывало дух, будто накрыло океанской волной, несколько секунд я буквально не мог говорить от избытка чувств. (Хотя меня все равно не было слышно из-за аплодисментов). Это было чудесное, теплое, радостное возвращение домой. Все это было еще более трогательно из-за того, что было совершенно искренне. Не было выгоды, рекламы, голливудских организаторов, просто люди собрались вместе, потому что любили "Стар Трек". Что обусловило феномен "Стар трека"? Почему сериал собрал такую большую и преданную аудиторию? Как и все остальные, я могу только предполагать. Но кое-что кажется очевидным. Во-первых, "Стар трек" подарил надежду поколению, затравленному угрозой ядерной войны. Многие зрители помнили о событиях 1962 года, когда из-за размещения ракет на Кубе страна была готова развязать третью мировую войну. Детей учили прятаться под парты при виде атомного взрыва. Популярные книги преподносили свои сценарии печального конца света, например, "На берегу" Невила Шюта или "Увы, Вавилон" Пэта Фрэнка. И одновременно росла наша паранойя в отношении Советской России. Все это объясняет, почему космические пришельцы в фильмах обычно оказывались злобными чудовищами, чья единственная цель – завоевать Землю. И вот во мраке страха и паранойи появился луч надежды – "Стар трек". Он будто говорил "Да, мы переживем атомный век. Мы обнаружим разумную жизнь на других планетах, и ее представители станут нашими друзьями, а не врагами. Вместе мы будем работать для общего блага". Внезапно целое поколение, выросшее в страхе и напряжении, открыло для себя "Стар трек" – по телевидению, каждую неделю. Семидесятые годы оставались временем культурных потрясений: это была эпоха Вьетнама и Уотергейта, наркомании и сексуальной революции. Общество быстро менялось, американцы научились не доверять политикам. И посреди этого смутного времени была команда "Стар трека" – надежные, предсказуемые, неподкупные, люди, на которых можно положиться, от которых можно ожидать правдивых слов и этичных поступков, наделенные благородством, состраданием и умом. Сид Шейнберг был прав, поклонники "Стар Трека" были шумными и деятельными. И куда бы я не отправился, их находились тысячи. Гораздо больше, чем мог представить Шейнберг, и я, и кто угодно. И вскоре я понял: нет сомнений, что "Стар трек" вернется; вопрос лишь в том, когда и как. Еще в 1972 году NEC сменили гнев на милость. Канал начал переговоры с Роденберри о возвращении сериала. Поскольку оригинальные декорации отправились на помойку, их решили перестроить, но замена всех устройств и костюмов оказалась слишком дорогой. Проект забросили. Впрочем, в 1973 году "Стар Трек" появился на малом экране как мультфильм. Шоу под руководством Дороти Фонтана продлилось два сезона и получило похвалу критиков. Парамаунт выкупил авторские права на "Стар трек" и решил вернуть сериал к жизни с оригинальным составом. В 1975 году студия обратилась к Джину Роденберри с предложением затеять новый телевизионный проект. Но благодаря энтузиазму фанатов, «Парамаунта» и самого Джина идея сериала реализовалась как полнометражный фильм. Первый вариант сценария Роденберри, "Божье создание" был отвергнут. В течение трех последующих лет а проекте задействовали команду писателей, но ни один сценарий не был достаточно хорош. В конце концов в 1978 году представители Парамаунт решили, что из "Стар трека" на большом экране ничего не выйдет. Как раз в то время студия планировала запустить четвертый канал. Почему в "Стар трек: Фаза 2" не вернулся оригинальный состав, его краеугольный камень? Сознаюсь, что впервые услышав о новом проекте, я был в больших сомнениях. Вспомните, всего несколько лет назад я дал своей книге опрометчивое название "Я не Спок". Я все еще боялся остаться для публики исполнителем одной роли и пребывал под тягостным впечатлением от третьего сезона. Но тем не менее я хотел услышать, что мне могут предложить Джин Роденберри и «Парамаунт». И вот что это было: эпизодическая роль, в которой Спок появится в двух из одиннадцати серий. Честно говоря, предложение меня смутило и поразило. В двух из одиннадцати? Мне предложили временную работу. Связаться с этим проектом, отказаться от возможности участвовать в других – ради такого маленького вклада? Я не находил в этом смысла. И неизменный спокойный рациональный голос в моей голове тоже его не находил. Спок: Давай рассмотрим возможности. Может быть, мы найдем скрытую логику. Нимой: Хорошо, я не против. Спок: Возможно, они полагали, что ты откажешься вернуться, и потому предложили тебе частичную занятость ради твоего удобства? Нимой: Не похоже. Мой агент спрашивал, можно ли выбрать количество серий, в которых я буду участвовать – и они ответили "нет". Спок: Возможно, твой гонорар за серию был неприемлем? Нимой: Это даже не обсуждалось. Спок: Тогда мы должны прийти к выводу, что мой вклад в сериал бы признан несущественным. Нимой: Это чушь, Спок! И если они так считают, значит, они спятили! Спок (сдержанно): Я ценю твою поддержку. И тем не менее мы должны признать, что это неприятное предположение наиболее вероятно. Я отказался, и другой актер, Дэвид Готро, был приглашен на роль "нового" вулканца-офицера по науке, Ксона (К сожалению, Боба Джастмена не было рядом, чтоб расписать новую парадигму мужских вулканских имен!). К несчастью, мой отказ вернуться в новый "Стар Трек" вместе с названием "Я не Спок" был истолкован как желание полностью отстраниться от вулканца. Весь оригинальный состав вернулся, я один спасовал. Однако "Стар Трек: Фаза 2" так и не вышел из космического дока на крейсерской скорости. Всего за неделю до начала съемок проект был свернут, но не потому что Парамаунт в нем разочаровался. Наоборот, они были воодушевлены как никогда, потому что появился совершенно другой научно-фантастический феномен с потрясающе сходным названием – "Звездные войны".

Книга Леонарда Нимоя "Я Спок" частично была переведена на русский язык. Первые восемь глав я нашла, например, здесь . Дальше решила переводить сама. Приветствую все вопросы, замечания и дополнения по переводу, так как это первый опыт. Глава девятая Раздвоение личности Нимой: Спок, что ты думаешь о возрождении "Стар Трека" в семидесятых? Ты ушел, но вернулся в блеске славы. Спок: В твоем вопросе содержится ошибка. На самом деле я никогда не уходил. В конце 1971 года, после ухода из проекта "Миссия невыполнима", я предоставил себе самому небольшой отпуск, чтоб заняться любимым делом – фотографией. Однажды, когда я проявлял пленку, в темной комнате зазвонил телефон. Звонил старый приятель, кинопродюсер Юан Ллойд. "Как ты смотришь на то, чтоб съездить в Испанию?" – спросил он. Оказалось, что Юан продюсировал вестерн "Катлоу", с Юлом Бриннером и Ричардом Кренной в главных ролях. Еще в фильме играл мой учитель и партнер по съемкам Джефф Кори, а режиссировал его Сэм Уанамейкер, к чьей работе я отношусь с большим уважением. Я согласился участвовать в проекте и должен был отправиться в Испанию 7 апреля. Пока что я начал отращивать бороду, поскольку Сэм Уанамейкер счел, что она подойдет моему персонажу. Так что к концу марта, когда нужно было ехать в Нью-Йорк для участия в благотворительности, я уже прилично оброс. Раз уж я был в Нью-Йорке, то решил повидать своего театрального агента, Эрика Шеппарда. В прошлом я был слишком связан телепроектами, чтоб участвовать в театральных постановках, но сейчас появилось время и желание. Мы с Эриком встретились в его конторе в ИФА и обсудили мою карьеру. — Слушай, — сказал он, — у меня на примете есть отличная роль. Ты хотел бы сыграть Тевье в "Скрипаче на крыше"? ("Скрипач" – это чудесная музыкальная пьеса о русской еврейской общине. И конечно, поскольку мои родители приехали из подобной общины, я был захвачен этой идеей). Смеясь, я подумал, не борода ли вдохновила Эрика предложить мне роль. — Конечно, хотел бы. — Отлично, — ответил Эрик и позвонил Стивену Слейну, театральному продюсеру. Слейн и его режиссер, Бен Шактман, оказались в Нью-Йорке, где как раз подбирали актеров для летней постановки "Скрипача". Через час я встретился с обоими, и встреча вышла довольно неуклюжей. Я не видел спектакля и имел смутное представление о сюжете и музыке. Но тем же вечером я посмотрел бродвейскую версию "Скрипача" и понял, что очень хочу сыграть. На следующий день мы снова поговорили со Слейном и он сказал, что видит меня в этой роли, но у режиссера, Шактмана, есть сомнения. Высокий костлявый Тевье, засветившийся в роли остроухого пришельца – это явно не то, что он хотел. Узнав об этих сомнениях, я позвонил Шактману и откровенно рассказал ему о своей семье, ее происхождении и глубоко личном сходстве с персонажем, которого я хотел сыграть. Он согласился на вторую встречу и она прошла куда успешнее. Через несколько дней Шактман позвонил и спросил, по-прежнему ли я хочу играть. Я уехал в Испанию со сценарием "Скрипача" в сумке. Моя роль в "Кетлоу" была небольшой, так что оставалось много свободного времени. Я фотографировал окрестности и валялся на пляже, слушая кассеты с песнями из "Скрипача". Забавное, наверное, было зрелище для местных: мистер Спок с бородой и в купальном костюме слушает еврейские песни на кассетнике! Здесь нужно заметить, что моя семья с пониманием относилась к тому, что актерская профессия — для одиночек. Все же мы старались не расставаться, так что летом 71-го года моя жена и двое детей поехали со мной. Чарли Бронсон снимал в городе, и он тоже привез жену, Джил Айреланд, и детей. Один из них был ровесник Джулии, так что мы немало помотались по пляжу, присматривая за ними. Хотя съемки проходили в уединенном городке на южном побережье Испании, где почти не было телевидения, "Стар Трек" все равно до меня добрался. Со своим гримером – дружелюбным молодым мастером из Мадрида – я общался на испанском, довольно скверном, честно говоря. К счастью, он говорил по-английски и куда лучше, чем я по-испански. В один прекрасный день он обратился ко мне, блестя глазами: — Хотите, я вам кое-что покажу? Он вынес из своей комнаты сигарную коробку и открыл ее. Внутри лежала пара ушей мистера Спока! Заметьте, не дешевая пластиковая имитация, а родные пенорезиновые накладки, сделанные по слепку моих собственных ушей. (Ну ладно, любители подробностей, хотите знать, сколько пар ушей я сносил за семьдесят девять эпизодов? Сто пятьдесят, почти по две пары на серию. Вулканцы живут долго, но их уши не выдерживают дольше нескольких дней). Я был ошеломлен. Кто бы мог подумать, что он знает о Стар Треке и мистере Споке, что уж говорить о паре ушей в сигарной коробке в испанской деревне… Как это случилось? Все из-за одного человека по имени Джон Чамберс, настоящего мастера среди гримеров (Потом он, кстати, получил награду Академии за работу в "Планете Обезьян"). Он снабжал гримера "Стар Трека" Фредди Филипса вулканскими ушами. И так случилось, что он приехал в Испанию дать несколько уроков и прихватил образцы своей работы — включая несколько пар ушей Спока. Мой испанский гример был его ассистентом. Нечто похожее случилось со мной в Лондоне, когда меня пригласил в гости специалист по продажам из «Парамаунт». Мы разговаривали с ним и его сыном-подростком, потом мальчик вышел из комнаты и вернулся в костюме мистера Спока, полном, включая обувь. "Как мило, — подумал я, — очень удачная копия". Но присмотревшись, я понял, что это была не копия. Это была моя – вернее, Спокова – форма, одна из тех, что я надевал на съемках. Забавно, как много кусочков Спока разбросано по миру. Мне же сериал оставил только несколько фотографий, пару ушей в пластиковой коробке – и спокойный голос в голове. 10 июня 1971 года я закончил работу над "Кетлоу" и вернулся в Лос-Анджелес. 24 июня я снова был в Нью-Йорке, готовый к семинедельному туру "Скрипача". Первое представление дали в Хианисе, Массачусетс, и зал аплодировал стоя. Отзывы были столь же теплыми. Последующие семь недель были, попросту говоря, славой. Бывает время, когда чувствуешь, что в твоей жизни происходит что-то особенное. Таким событием для меня стал "Скрипач". Я могу сравнить это с лучшими днями "Стар Трека", когда я не ходил, а летал, потому что время, мысли и люди сошлись и создали настоящее чудо. Я чувствовал себя как в кругу семьи и очень благодарен театру за ценный подарок: мне и моей жене подарили пару оловянных канделябров с памятной надписью. Это строка из "Субботней молитвы", песни из "Скрипача" – "Даруй им, Господи, счастье и мир". "Скрипач" был первом опытом в театральной карьере, которая принесла мне много радости. Я сыграл Фейгина в "Оливере", Артура в "Камелоте" и сиамского монарха в "Король и я". Кроме мюзиклов, у меня было несколько драматических ролей, в том числе "Человек в стеклянной будке", поставленный в Глоб-театре Сан-Диего. "Стеклянная будка" особенно дорога мне, потому что она, как все хорошие драмы, заставлял зрителей думать, задавать вопросы о себе и своих ценностях. В нем речь идет о человеке, которого отдают под суд в Израиле как нациста и военного преступника. Этот человек, Голдман, не отрицает обвинений. Более того, он упивается своей ролью в организации Холокоста, насмехаясь над разъяренными судьями. В конце концов одна женщина, бывшая узница нацистских лагерей, раскрывает тайну Голдмана. "Он один из нас, — говорит она, — он не нацист, он еврей. Я узнала его, мы были заключенными в одном лагере". Дело в том, что Голдман хотел, чтоб обвинители казнили его – для того, чтобы потом они поняли, что в погоне за местью убили невиновного. Пьеса вызвала бурную реакцию со стороны небольшой, но очень шумной группы, которые сочла ее антисемитской. В ответ режиссер и я устроили открытое обсуждение спектакля в местной синагоге. Оно получилось живым и интересным и закончилось тем, что подавляющее большинство (и в основном евреи) не нашли в ней ничего антисемитского. В разгар своей театральной карьеры я осознал, что происходит нечто странное – растет интерес к "Стар Треку". Сериал прекратили показывать в 1969 году, а в 1971-м несколько телеканалов купили его и показывали серии в дневном эфире. «Стар Трек» – и Спок – были мертвы (как я опрометчиво решил), и все же они были здесь и находили новых поклонников. И почти все отзывы на пьесы, где я играл, так или иначе отсылали к Споку или «Стар Треку». Например, рецензент "Стеклянной будки" в Сан Диего выдал заголовок "Нимой великолепен и без ушей". Должен признаться, что все это вызвало у меня нечто вроде раздвоения личности. Я не хотел прославиться как исполнитель одной роли, я начал играть в театре как раз для того, чтобы проявить себя разноплановым актером. Я пытался убедить публику именно в том, что сказал критик Сан Диего – что могу играть и без ушей. Но вулканец оставался рядом со мной всегда. Однажды вечером, в театре, я, совершенно погруженный в роль, шел по темному проходу к сцене в центре зрительного зала, и кто-то с ближайшего ряда прошептал тихонько: "Привет, мистер Спок". Признаюсь, иногда меня утомляло постоянное присутствие Спока. Помню, я играл сумасшедшего императора в "Калигуле", в Остине. Техас. Одна строка в пьесе пугала меня – когда Калигула говорил "Мы решили быть логичными". День за днем я подбирался к этой строчке как норовистая лошадь к барьеру. Мне не хотелось произносить ее, но так было нужно. И когда я все же выговорил эти роковые слова, казалось, я услышал – или почти услышал – тихий смех: "Он здесь. Спок здесь…"

T'Lea, спасибо пребольшое!

Белоснежка, я почему-то никак не могу воспользоваться вашей ссылкой на чудесную песню из "Пасынков". Открывается только поисковик и ни одной ссылки(( А очень хочется .